91

Он ублажал тебя как фавн,

Ты нимфой чуткой млела;

С Фароса ветер волны гнал,

Душа моя мелела.

Судьба, за что такие муки,

Чем согрешил я пред тобой,

Чтоб видеть эти чувственные руки

В касании с его блудливою рукой?

И этот дивный стан богини,

Сосцов торчащих благодать,

И я стоящий, как скотина,

Лишенный страсти возжелать.

Прости, прошедшей радости, любезная богиня,

Что я прошел тогда случайно мимо.

92

Столицы серые предместья

И на заборах: " Ельцин - блядь".

Так росчерком безумной мести

Они желают строить благодать.

И скучно, и брезгливо, и не жадно

Скользит мой взгляд по слову "падло"

На тех, кто царствует в твоих пределах, Русь!

Твоей я рабской дерзости стыжусь.

Как должен разум свято верить,

Чтоб не предаться суетным мечтам?

Как жизнь отрадою отмерить,

Не угождая горестным слезам?

Вопросов много зреет на Руси,

Но легче бросить в стекла кирпичи.

93

По силе чувств они равны.

Любовь цветет в своем безумстве,

И ревности отчаянно нужны

Плоды, растущие на древе безрассудства.

Пока она не съест свой плод,

И алчбу страсти не насытит,

В ней, умирая, все гниет,

И потому она отмщенья ищет.

Любовь напротив хоть безумна,

Но повод к радостям другой:

Всего-то ей блаженной нужно,

Блуждать в своих мечтах святой.

Хотя толпа везде твердит:

Любовь и ревность рядом спит.

94

Что мне, мой друг, в тебе отрадно,

Так это сердца простота

Иные выглядят весьма опрятно,

Но за фасадом часто пустота.

Быть может, ты умом не блещешь,

Но скучно умные живут,

Хотя способны мудрой лестью

Себе устроить сладостный уют.

Прости меня, мои друг, заранее,

Хотя греха не совершал,

Но страждущий благим блужданьем

По жизни сумасшедший идеал.

Тебя забуду завтра словно легкий сон.

Но было озаренье, я был в тебя влюблен.

95

Кто не слагал: большому благу быть знаменьем!

Но вот забава вижу снова я

Как наши ухари трибунистых сражений

Сольют прекрасный бисер в грязные дела.

А те, кто чистит перья социальных механизмов,

Таких павлинов выдвинут для глаз,

Что нищета опять полюбит дохлых коммунистов

Как на помойке нищие берут объедки про запас.

Все извратит бездарность в русском интернате......

Законы самой лучшей пробы - ерунда.

Где нет любви, там все затраты

Съедает бесконечных отчуждений злобная война.

Так буду я, любимцу детства – брату,

Крошить в салат блужданья мерзкого разврата?

96

Ни на секунду праздно не говея

За труд не требуя больших наград

Они конюшни мерзкого Авгия

Ладонями усиленно скоблят.

Так было прежде. Ныне. Ныне.

Авгий одел совсем другой костюм,

Но та же самая скотина

Свой в стойлах какает изюм.

Теперь уж внуки внуков спозаранку

С похмелья дерную стопоря,

Понюхав жадно черную буханку

Идут с родимого двора

В конюшни дерзкого Авгия.

Хихикая и прибаутками балдея.

97

Лилии

Портал любви открыт, лети родная!

Забудь нюансы вечных мелочей.

Мечта извечна: сердцем вылетая

Свободно зависать в сиянии очей.

Я много не прошу, будь вольной птицей.

И мне несложно оценить размах крыла.

И не забудь, так важно утром не разбиться,

Когда так нежно чувственен портал тепла.

И через сотни тысяч лет

По небу будут плыть свободной стаей птицы

И купленный заранее билет

Поможет рядом в облаке как ныне отразиться.

Кто верит в золото, как чистый дивиденд,

Забыв, что есть у вечности иной момент!?

98

Дверь разума в душе чужой открой

Войди туда разумно.

Ты там найдешь портрет чужой,

Но не суди его так шумно.

Душа, что зеркало, хрупка.

Чуть резко слово кинул,

И трещина на глади чувственной пошла

И срок возможностей вглядеться мудро минул.

О, если б память в нас была моленьем,

То смог бы нас лукавый заблудить,

И здравый разум, потеряв терпенье,

На грабли старые безумно наступить?

В нас убивает чувства счастья серая тоска,

Когда в душе нет больше красок и тепла.

99

Что мрак пустынных одиночеств,

Когда в руке бокал вина,

И гимны сладостных пророчеств

Приносит Муза, чуть пьяна.

Мы вместе пьем, глаза ее сияют.

И я невольно сам не свой.

Мне чудится: она желает

Навечно рядом быть со мной.

И пусть грядет мое похмелье,

И станет сердцу нелегко,

Я буду ждать Ее и без Ее веселья

В подлунном мире не признаю никого.

Поэты все слегка для мира бренного придурки,

А бренный мир - любитель опийной микстурки.

100

Идей протухший пономарь

Давно коптит в самом себе зловоньем,

Но возлагает на общественный алтарь

Себя как будто он из благовоний.

Народ в заботах вечных дико утомленный,

Пути не ведая в своем уме вперед,

Словно осел поклажей тяжкой изможденный,

Свой буриданов ум не разберет.

На нежной травке, на лужайке,

У терема с большим окном

Себе на томной балалайке

Играет нувориш Тельцу псалом.

Лишь милосердный Бог пытается слепцам помочь,

Но слишком длинная в России благих видений ночь.