Новое утро |
<!-- /* Style Definitions */ p.MsoNormal, li.MsoNormal, div.MsoNormal {mso-style-unhide:no; mso-style-qformat:yes; mso-style-parent:""; margin:0cm; margin-bottom:.0001pt; mso-pagination:widow-orphan; font-size:12.0pt; font-family:"Times New Roman","serif"; mso-fareast-font-family:"Times New Roman";} .MsoChpDefault {mso-style-type:export-only; mso-default-props:yes; font-size:10.0pt; mso-ansi-font-size:10.0pt; mso-bidi-font-size:10.0pt;} @page WordSection1 {size:595.3pt 841.9pt; margin:2.0cm 42.5pt 2.0cm 3.0cm; mso-header-margin:35.4pt; mso-footer-margin:35.4pt; mso-paper-source:0;} div.WordSection1 {page:WordSection1;} --> Новое утро
1
Я проснулся на рассвете, желая любви. Дерзкий член дыбил легкую простынь. Ты в сознанье моем глубоко внутри Гуляла легко и просто,
Будто глупый щенок касалась меня, И лизала мне теплые руки; И лучи восходящего дня Согревали прохладу весеннего утра.
Я тоскливо и грустно, поспешно уснул, Не касаясь тебя ладонью. Все виденья тревожной весны, Так печально наполнены болью.
Как прекрасна прохлада безбрежных свобод! И я в ней большой художник И могу свободно смотреть вперед, Не касаясь взглядом тупого безбожья.
Ты пойми, все как в этом пространстве есть. Кто ходил в отчужденьях бескрайней пустыни, Тот не будить случайную, глупую спесь Носить с собой, как день рожденья.
И ты!? кто ты, девочка раннего утра? Я вчера смотрел на пурпурный закат И видел, как ласточки режут упруго Объятьями крыльев мою лучшую связь!
Все! как ветра порыв мимолетно! Где чувства большие - цветные игрушки. И каков быть должен желаний полет, Чтоб нести их долго, словно умные руки?!
Я тебя донес, хотя бы в стихах. Но реальность куда сложнее. И нести так красиво, как в розовых снах, Вполне влюбленным возможно.
2 Тоска к желаньям пламенной любви, Ты говоришь, сильнее, чем реальность. И эти буйных ожиданий светлячки Так поэтично освещают плоскую банальность.
Кто спорит с механизмом чувств? И есть ли в этой области механик? Из самых сложных и запутанных искусств Любовь есть самый обаятельный обманщик.
Я слышал ночью теплой пенье соловья. Казалось, мир затих в любовной неге. И я увидел обнаженную тебя, Ты прыгнула в мои объятия с разбегу.
Хоть я не спорю относительно желаний: Любить в мечтах свои мечты. Но знаю точно наши обожанья Всегда летают в океанах красоты.
И там есть знаки направлений. Их невозможно быстро изучить; И даже маленький нюанс томлений Способен наши чувства изменить.
Мечты, тоска, желанья истинной любви На основанье наших устремлений. Ты с созерцаньем, кротко посмотри: Чем лучше мы, цветущего весной растенья?
Я нарисую солнца луч в пустом бокале. Пусть обогреет холод пустоты. Но так ли в нашем сердце расцветали Самой любовью воплощенные цветы?!
3 Я окунусь в мир красок, как босяк. Как классно быть во всем свободным. Не думая о том, что родственник за так, Возьмет мой труд, когда мой дух голодным,
Блуждая в поисках плодов на завтра, Устанет биться в липкой нищете. И тело - Ловелас на сдобный завтрак Заявит дерзко, жаждой кушать, о себе.
Так и в стране, в семье, у каждой подворотни Есть крошка хлеба для голодных голубей. Но для художника ходить голодным Вполне законно среди блудливых, сытых дней.
И я - в значенье праздной сытости изгой. И больше, чем народ, наевший пузо. И шевелящий отутюженной мозгой, Когда есть только прибыльное блюдо.
И пусть никто из них и крошечки не даст. И отберет труды за две копейки. Пусть некий легкий, умный педераст В Москве споет затем, как канарейка:
- Он был, вообще, такой брутальный. Я с ним встречался не единожды в Крыму. Я млел, как девочка, как идеально Но возносил слова поэзии к свободному уму».
Пусть мир погрязнет, как свинья, в своем загоне, В своих разборках как одеться и поесть. Художники, как ангелы, в загаженных притонах, Несут осознанно любви благую весть.
Как утро не умеет лгать лучами солнца. Как яблоня, цветущая весной. Свободным малого довольно - Не заключая лживый договор с самим собой!
4 Моей матери дали Золотые медали, А мне предложили Написать о том, как мы сладко жили.
Кто сладко жил в стране, Где каждый третий вор, А каждый пятый глупый? И все, кто занял место посочней Своим мандатом, словно лупою, Блюдет свои житейские дела? И всем закон, как унитаз, Где можно справить нравственный маразм?
Так кто же сладко жил? Младенец, чей невинный рот С рождения не знал сосцов обильных, И дальше вырастал Средь окриков казенных и дебильных?
Так кто же сладко жил? Крестьянин, кто горбатился на общем поле, С утра, приняв стакан граненый самогона, В обед другой, а после До вечера еще, еще вдогонку?
Так кто же сладко жил? Партийный босс, что трахал на столе тупую секретаршу, И общий нравственный вопрос Читал толпе на майском марше?
Так кто же сладко жил? Рабочий, педагог, строитель, ухарь, проститутка? И всяк, живущий на земле, Обязан прежде наполнять пространство жадного желудка И думать прежде о самом себе, Среди вполне здоровых, мощных личностей, Служа на поприще лукавых хищностей? |