You and I
(пьеса в одном действии)

Мне внемлет Мнемозина.
Я тоже ей внемлю,
И дочерей ее мизинцы
Я целовать в восторге искреннем люблю.

Вы, несомненно, ближе всех к ее истокам.
И так блаженно видеть чистоту,
Стоящую незыблемо над безднами порока
И осеняющую верой истинную красоту.

Поэт
Когда бы день назад я знал,
Что буду возлежать, как черепаха,
То, верно, лучше б понимал,
Какой я неуч и неряха,

И как покойно быть хорошим,
Любвеобильным и большим.
Теперь я, как горошина, засохший,
Кажусь себе таким пустым,

Как банка пива на шесту.
В неё забавы ради камень бросил
Юнец; ему смешно.
Его веселье ветер носит:

О чем печалиться, все впереди.
А я лежу пустой занозой.
Лишь память-фильмоскоп прошедшие следы
Мне крутит без особенной охоты.

Поэт замечает Музу. Она неслышно протирает пыль на его письменном столе и аккуратно складывает небрежно разбросанные рукописи. Она так занята, что не замечает пристального взгляда поэта. Она одета, как всегда, в прозрачную тунику на нагое тело. Один из листов рукописи падает на пол. Муза изящно нагибается и поднимает его.

Поэт
Когда бы женщины, хотя б на миг узнали,
Что чувства страсти и любви
Настолько мимолетны и случайны -
И тем несносно глубоки!

За две секунды этого наклона,
Любвеобильного, как сладкий сон,
Отдам всех фильмов вычурные стоны
И всех журналов глянцевых нагих мадонн.

Поэт замечает спящую рядом с кроватью в кресле Юную сиделку. Внимательно разглядывает её.

Поэт
Уставший сладко спит и на заборе,
Не зная рая своего.
Я на подушках, но в запоре,
А несвобода - это глупо и смешно.

Я тоже так проспал полжизни.
И вот забава - лишь теперь
Я, как сосулька, что повисла на карнизе,
Невольно слышу сладостной весны капель,

И воробьев чириканье, и смех синицы,
И даже запах золотых лучей,
Что льется из небес роскошной жизни
На дивный праздник моих дней.

Зачем мы, люди, так забиты
Гвоздями сует и грехов
И так бездарно, без любви зашиты
В цветные ползунки наследственных чехлов?

И сколько мы с того теряем,
Не выходя в пространство красоты,
Которая повсюду расцветает,
Как в дивном парке дивные цветы!

Ведь смерть подрежет звонкой бритвой
Паденье вниз: там, видно, будет ад? -
И продолженье вечной битвы,
Никто которой не сумеет избежать.

Так нет ли смысла и при жизни
Счастливым быть младенцем у судьбы
И целовать восторгов временные брызги,
Как бесконечные дары любви?

Юная сиделка просыпается, сладко потягивается и смотрит на поэта. Поэт смотрит на неё. Она нагибается над поэтом и убирает капли пота с его лба. Поэт слышит запах её тела и просит потрогать его лоб рукой, нет ли у него температуры. Ее касания действуют так сильно, что он теряет на время сознание. И капли пота выступают еще обильнее, она нежно и аккуратно снимает их.